Признавать ли свою вину в преступлении?

— Шакал я паршивый — у детей деньги отнял,
детский сад ограбил!
Из фильма «Джентльмены удачи»

Признавать ли свою вину? – для обвиняемых по уголовным делам экономического характера, возбуждаемым по признакам ч. 4 статьи 159 УК РФ, и их адвокатов это вопрос стратегического порядка. От того, насколько правильно он будет разрешен на следствии и в суде, зависит не столько то, осудят ли подзащитного со 100% вероятностью, или же лишь с 99,7%, а прежде всего то, получит ли клиент шанс уйти из зала суда без наручников.

Казалось бы, чего проще: твердо стой на том, что ты ни в чем не виноват, а там, авось, пронесет – следователь не докопается до слабых мест, расторопный адвокат по мошенничеству найдет нужные «зацепки», а добрый судья, даст бог, примет справедливое и мудрое решение аккурат в твою пользу. И как правило, предприниматели, обвиняемые в экономических преступлениях и мошенничестве, свою вину признавать очень и очень не хотят. Признавать трудно психологически – вроде как сам на себя пишешь донос, сам себя предаешь, и назад пути уже не будет. А как к этому отнесутся родные, близкие, друзья, партнеры по бизнесу? Это же катастрофа!

На самом деле, катастрофа в другом – в выборе ложной (а иногда просто самоубийственной) защитной позиции по уголовному делу. В недооценке ситуации. В бестолковости и конформизме адвоката. В собственном безотчетном страхе. И это прямой путь в тюрьму. И ведь вроде бы все идет поначалу ничего, и даже где-то гладко: в уголовном деле – масса «зацепок», адвокаты потирают руки и настраивают на благоприятный исход – но… кажется, мир рушится, когда в зале суда на тебя надевают наручники. Особенно, если ты женщина, и у тебя ребенок, муж, семья.

Вот классический случай. Взял недавно в работу уголовное дело со стадии апелляционного обжалования приговора. Руководители предприятия приговорены к реальному лишению свободы за то, что, получив по госконтракту бюджетные средства (примерно 10 млн. рублей), самонадеянно пытались произвести предусмотренный этим контрактом технически сложный товар, которого никогда раньше не производили. Товар изготовить и поставить не удалось. Полученные деньги частью растратили на производство, а частью присвоили. Затем само предприятие вместе с долгами «продали» в другой регион, и там ликвидировали.

Позиция защиты с подачи прежних адвокатов на следствии была предельно простой, если не сказать – примитивной: вину не признаем, показания давать не желаем.

Это была серьезная профессиональная ошибка. Туполобое отрицание вины всегда раздражает судей. Но самое главное – адвокаты не должны были забывать, что сейчас, когда государственная казна пуста, от ответственности за растрату и присвоение бюджетных денег ничто спасти не может. Государство обязательно придет за своими деньгами. И если ты не готов возвратить их добровольно, оно придет за тобой в виде следователя, прокурора, судьи и тюремного надзирателя. Такова сейчас правоохранительная и судебная политика. Противопоставлять ей себя – все равно, что, извините, пИсать против ветра.

Что тут требовалось от адвокатов? Во-первых, правильно и точно оценить судебную перспективу дела. Проанализировать всю имеющуюся информацию и поставить диагноз. Правда, клиенты не всегда откровенны, поэтому адвокат в уголовном деле должен уметь задавать вопросы и быть сообразительным. Тут сильно помогает опыт из прежней жизни – опыт следователя, прокурора, судьи, да и просто хороший адвокатский опыт.

Во-вторых, если из оценки судебной перспективы дела неизбежно вытекает обвинительный приговор по ч. 4 ст. 159 УК РФ, адвокат по экономическим преступлениям и делам должен честно сказать это прежде всего самому себе (именно так!), а потом не побояться сказать и подзащитному. Даже, если есть риск потерять его как клиента. Но ни в коем случае не делать вид, что все будет хорошо, и надувать щеки, беспардонно выдавая себя за ангела-хранителя.

Тут надо брать на себя не роль психотерапевта, которую так любят многие адвокаты, а роль хирурга: следует совместно с клиентом обсудить ситуацию и доходчиво объяснить ему, что задача отрицать вину и добиваться оправдания в суде в этих конкретно взятых условиях нереальна и недостижима. Необходимо пойти на определенные жертвы и поумерить свои амбиции. Стратегия защиты в этом случае должна быть направлена на максимальное смягчение приговора, а тактика заключаться в признании вины, раскаянии и, по возможности, в возмещении ущерба, хотя бы частичном.

Клиент должен понять, что набор таких смягчающих обстоятельств очень убедителен и весом с точки зрения настоящего правосудия. Он дает хорошие шансы на условный приговор, особенно женщине с несовершеннолетним ребенком или человеку в возрасте.

Ну, а если клиент все-таки не согласен идти на признание вины? – Что ж, у адвоката нет выбора. Он всегда должен защищать позицию своего клиента, а не свою собственную. Даже если она не совсем разумна. Главное, чтобы она была осознана подзащитным с точки зрения всех наиболее вероятных последствий.