Публикации об отмывании доходов
Надо ли бороться с отмыванием денег, укрытых от налогообложения, как с экономическими преступлениями?
Справка: автор - адвокат по уголовным делам в Москве Александр Васильев опубликовал данную статью в период подготовки Концепции национальной стратегии противодействия легализации преступных доходов и финансовированию терроризма.
В ходе подготовки рабочего проекта Концепции национальной стратегии противодействия легализации преступных доходов и финансированию терроризма возникла оживленная дискуссия о том, оправданно ли в статьях 174 и 174.1 УК РФ ("Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества") наличие исключений для таких экономических преступлений как невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте (ст. 193 УК), уклонение от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физического лица (ст. 194 УК), уклонение физического лица от уплаты налога или страхового взноса в государственные внебюджетные фонды (ст. 198 УК) и уклонение от уплаты налогов или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды с организации (ст. 199 УК).
Представители правоохранительных органов наличие таких исключений с точки зрения интересов государства считают совершенно необоснованным. Уклонение от уплаты налогов (несмотря на усилия правительства по снижению налогового бремени) составляет весьма значительную долю в структуре экономической преступности (причем латентность этих преступлений очень высока), и не использовать правовые возможности ст.ст. 174 и 174.1 УК РФ и столь дорогостоящий и эффективный государственный механизм как Федеральная служба по финансовому мониторингу в целях борьбы с налоговыми преступлениями - это подход неправильный. По мнению многих специалистов, законодатель фактически предоставил льготы тем, кто прячет свои доходы, полученные преступным путем, в оффшорах и других труднодоступных местах, и затруднил расследование уголовных дел о налоговых и некоторых других экономических преступлениях. Задается резонный вопрос: не на эти ли укрытые от налогообложения, а затем обналиченные денежные средства совершаются заказные убийства и подкупаются российские чиновники? Не за счет ли этих средств некоторые предприниматели получают преимущества в конкурентной борьбе за рынок? У Росфинмониторинга в связи с этими исключениями возникают свои специфические проблемы: специалистам этого ведомства бывает иногда весьма обременительно "сортировать" огромные обороты укрытых от налогообложения денежных средств и те деньги, чьи владельцы бесспорно попадают под сегодняшнюю диспозицию статей 174 и 174.1 УК РФ.
Безусловно, основания для критики позиции законодателя в данном случае имеются. Ведь и в историческом аспекте легализация (отмывание) "грязных" денег как явление возникло в первой трети прошлого века на почве противодействия организованной преступности усилиям американских властей отправить "крестных отцов" за решетку если уж не за основные преступления (рэкет, убийства, подкуп должностных лиц, подпольную виноторговлю и т.п.), приносившие гангстерам доходы, то хотя бы за неуплату налогов. И одной из первых жертв новой тактики ФБР стал небезызвестный Аль Капоне. Вот после этого в Чикаго и возникли многочисленные прачечные, главным назначением которых стала не стирка белья, а оправдание теневых доходов их владельцев - "стирка грязных денег" с последующей, заметим, уплатой соответствующих налогов. Но власти США нашли радикальное решение проблемы: они объявили преступлением сам процесс легализации теневых доходов, а с началом процессов глобализации уже в конце прошлого века с присущей им энергией и настойчивостью повернули лицом к проблеме отмывания "грязных денег" все мировое сообщество. Попытка легализовать доходы от налогового мошенничества рассматривается в США как отмывание денег со всеми вытекающими последствиями.
В Европе, где господствуют принципы так называемого континентального права, подход к этой проблеме более осторожный, но многие страны также рассматривают налоговое мошенничество в качестве предикатного (т.е. основного или первичного) преступления по отношению к легализации отмыванию) "грязных" денег. Акты международного права не только не препятствуют государствам-участникам рассматривать налоговые преступления в качестве предикатных по отношению к легализации (отмыванию)"грязных" денег, но и прямо поощряют к этому. Так, статья 6 Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности (Палермская Конвенция) провозглашает, что каждое государство-участник стремится применять ответственность за легализацию (отмывание) "грязных" денег к самому широкому кругу основных (предикатных) правонарушений. В "Сорока рекомендациях" ФАТФ специально подчеркнуто, что в запросе о взаимной правовой помощи не следует отказывать только на тех основаниях, что предикатное преступление связано с уклонением от уплаты налогов.
Среди российских правоведов и адвокатов нет единства взглядов на рассматриваемую проблему. Так, Н.А. Лопашенко, давая характеристику предикатным преступлениям, указывает: "К таким преступлениям относятся, например, корыстные или заказные убийства, хищения, вымогательство, приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем, незаконное использование товарного знака, злоупотребления при выпуске ценных бумаг (эмиссии), фальшивомонетничество, коммерческий подкуп, незаконный оборот оружия, наркотических средств или психотропных веществ, взяточничество и т.д. В результате перечисленных и других преступлений лицо, его совершившее, получает преступный доход, т.е. увеличивает свое имущество, приобретая преступно то, чего ранее у него не было. Что касается реступлений, предусмотренных ст. ст. 193, 194, 198 и 199 УК, исключенных законодателем из преступлений, в отношении которых возможна легализация, они не приносят совершившему их преступного дохода в обозначенном выше смысле. В результате их совершения происходит преступное неуменьшение, сохранение прежних размеров своего имущества или имущества организации,в которой это лицо работает."
С этим мнением не согласны В.М. Алиев и И.Л. Третьяков: "Трудно согласиться с подобным объяснением исключения из сферы юрисдикции ст. ст. 174 и 174.1 преступлений, предусмотренных ст. ст. 193, 194, 198 и 199 УК, особенно с тем, что "они не приносят совершившему их преступного дохода в обозначенном выше смысле". Практика показывает, что совершение этих преступлений ведет не только к простому "неуменьшению", "сохранению" имущества, но и его приращению, огромным прибылям". Не менее категорична и Т.Д. Устинова: "Из числа преступлений, которые привели к получению преступных доходов, законодатель исключил преступление, предусмотренное ст. 193 УК РФ: невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте. Такое решение представляется несколько поспешным, так как в результате совершения этого деяния значительная часть денежных средств оказывается за рубежом без правомерных для этого оснований (по фиктивным торговым договорам), затем переводится в офшорные зоны, оказывается на личных счетах отдельных граждан. Впоследствии эти средства используются в предпринимательской или иной экономической деятельности. При совершении указанного преступления налицо преступный доход, полученный в обход существующих правил оформления и проведения внешнеэкономических сделок, который является к тому же и преступным деянием, предусмотренным Уголовным кодексом РФ. Руководствуясь изложенным, следует исключить состав ст. 193 УК РФ из статей 174 и 174.1 УК РФ. Вместе с тем правомерно, на наш взгляд, поставить на обсуждение вопрос и об исключении из диспозиции статей 174 и 174.1 УК РФ деяний, выразившихся в уклонении от уплаты налогов (статьи 198 и 199 УК РФ) и таможенных платежей (ст. 194 УК РФ), которые являются преступлениями и связаны с сокрытием части денежных средств, подлежащих обязательному перечислению в доход государства".
Итак, основной довод сторонников нынешней редакции статей 174 и 174.1 УК РФ из числа российских ученых заключается в том, что исключенные из диспозиции этих статей преступления ( в том числе налоговые) при их совершении не увеличивают имущество виновного лица. Преступник не приобретает нового имущества, а противоправно сохраняет то имущество, которое у него уже имеется в наличии. По этой причине вроде бы нет приобретения имущества преступным путем, а стало быть и нечего "отмывать" и легализовать. Но если придерживаться этой логики и быть последовательным, тогда к числу исключений надо бы отнести и такие преступления, как злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности (ст. 177 УК РФ), неправомерные действия при банкротстве (ст. 195 УК РФ), фиктивное банкротство (ст. 197 УК РФ), неисполнение обязанностей налогового агента (ст.199.1 УК РФ), сокрытие денежных средств либо имущества организации или индивидуального предпринимателя, за счет которых должно производиться взыскание налогов и (или) сборов (ст. 199.2 УК РФ), а также некоторые другие экономические преступления, хорошо известные адвокатам по уголовным делам в Москве. На наш взгляд, доход - понятие все таки не уголовно-правовое, а экономическое. А в экономике под доходом понимается не только прямое приобретение имущества, но и приобретение любой имущественной выгоды. Заметим, что Российская Федерация, подписав Страсбургскую конвенцию об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности от 8 ноября 1990 года , приняла на себя обязательство рассматривать в качестве доходов от преступной деятельности любую экономическую выгоду (any economic advantage), полученную в результате совершения преступлений. Эта выгода может включать "любое имущество, любого рода, вещественное или невещественное, движимое или недвижимое, а также юридические акты или документы, дающие право на имущество или на долю в этом имуществе". Не считаться с таким юридически обязательным для России и принятым в международной практике толкованием преступного дохода российская правовая доктрина просто не вправе. Поэтому отмеченная выше аргументация Н.А. Лопашенко, подводящая теоретическое обоснование под наличие исключений в диспозициях статей 174 и 174.1 УК РФ, очевидно, некорректна. Следует признать, что укрытые от налогообложения денежные средства в той их части, которая приходится на долю неуплаченных налогов, являются преступным доходом, т.е "грязными" деньгами. Другое дело, что ратифицированные Россией акты международного права предоставляют российскому законодателю в определенных рамках возможность самому решать, какие преступления должны рассматриваться в качестве предикатных для статей 174 и 174.1 УК РФ, а какие нет. В этой связи специалистам и ученым следовало бы более глубоко проанализировать все последствия (как правовые, так и экономические) того или иного законодательного решения.
При отмывании (легализации) денег и уклонении от уплаты налогов правонарушителями используются схожие методики, но по сути своей эти процессы взаимно противоположны. В случаях уклонения от уплаты налогов либо скрывается само существование законно полученного дохода, либо путем искажения содержания бухгалтерских документов маскируется его происхождение с тем, чтобы полученный доход не попал под налогообложение. В результате этих манипуляций законный доход приобретает признаки незаконного и до определенного времени в значительной своей части остается в теневом секторе экономики. Но рано или поздно наступает необходимость легализации этих средств. При легализации (отмывании) денег процесс идет в противоположном направлении: незаконно полученному (теневому) доходу придается видимость дохода законного. Преступно нажитые денежные средства или иное имущество с помощью того же набора финансовых манипуляций выводятся из теневого сектора экономики и неизбежно в той или иной своей части попадают под налогообложение. В связи с этим вроде бы возникает дилемма: либо государству следует быть последовательным при защите правопорядка и объявить преступлением вывод из тени и легализацию укрытых от налогообложения денежных средств, либо признать экономическую нецелесообразность такого шага и, надеясь на благоприятные для бюджета последствия, исключить уклонение от налогообложения из числа предикатных преступлений (что, кстати, на сегодня и сделано).
На самом деле, как представляется, дилемма эта ложная. Не для того предприниматель укрывает свои доходы от налогообложения, чтобы затем при легализации уплатить налоги. В такой операции отсутствует экономический смысл, и весьма маловероятно, что бюджет получит когда либо причитающуюся ему долю в случае, если правонарушитель пожелает легализовать свои доходы. Очевидно, что в результате операций по легализации "отмытые" денежные средства в значительной своей части будут представлены в бухгалтерской и налоговой отчетности как средства, не подлежащие налогообложению. Например, они будут выглядеть в форме кредита, предоставленного предприятию-резиденту иностранной оффшорной компанией. При сегодняшней редакции статей 174 и 174.1 УК РФ предоставление такого кредита преступлением не является. Если же уклонение от уплаты налогов исключить из диспозиции указанных статей Уголовного кодекса, предоставление и получение подобного кредита (при условии, если в оффшоре находятся денежные средства, укрытые от налогообложения) станет преступным. Выгоден ли такой вариант государству? Не загонит ли государство в этом случае укрытые от налогообложения средства еще дальше в экономическую тень? Ответ на этот вопрос, как нам представляется, все таки лежит не столько в экономической плоскости, сколько в плоскости выбора приоритетов правоохранительной политики. Криминализация легализации (отмывания) доходов, полученных в результате совершения того или иного преступления в финансовой сфере - весьма эффективный (а иногда, может быть, и практически единственный) метод борьбы с подобного рода экономическими преступлениями. И если законодатель в тех или иных случаях отказывается от использования этого метода, значит, он не считает объект возможной защиты жизненно важным для правопорядка.